75 
И справа, и слева оглушительно грохнуло, Мазур вовремя зажмурился — и по векам ударила яркая вспышка. Так, теперь можно и посмотреть… Ага, врассыпную кинулись, как вспугнутые зайцы…
Слева, как Лаврик и говорил, протянулся длинный стеклянный фасад. К нему кинулись трое «альфовцев», на бегу что-то делая со своими приспособами — сначала они показались Мазуру копьями, но он тут же сообразил, что это к длинным шестам приделаны отрезки толстой арматуры, сейчас их установят перпендикулярно древку, и по стеклу — самое то…
Выстрелы сразу с нескольких сторон! Пригнувшись, Мазур привычно потянулся рукой к ремню автомата, и тут же опомнился — не было автомата, на плече висела только импортная приблуда, от которой в перестрелке никакого толку…
Еще выстрелы… Явно со стороны близлежащих жилых домов — тренированным слухом Мазур без труда определил, что это палят из охотничьих ружей, но пока что никого не задело, пару раз явственно слышал, как шлепали по асфальту пули… Стрекотнула короткая автоматная очередь — «калаш», конечно — и один из «альфовцев» рухнул лицом вниз, дернулся, замер… К нему бросились двое. Плохо дело, подумал Мазур, успев увидеть на спине упавшего пробитый бронежилет — вернее, место, куда угодила пуля: хреновато…
…Если так и дальше будет, перещелкают тут, как цыплят, а ответить не только не имеешь права, но и нечем… В точности как год назад в том поганом месте, где играли в футбол отрезанными человеческими головами, а у них не было оружия, в точности, как сейчас — «любые приемы, за исключением стрельбы боевыми патронами», а у них и холостых не было… Тьфу, замолчали и автомат, и ружья — ну да, боятся зацепить своих, драпающих во все стороны…
Один такой, ополоумевший от резких перемен в жизни, вспышек и грохота, летел прямо на Мазура, как на пустое место — и Мазур, извернувшись, пропустил его мимо, хотел дать доброго пинка, но не было времени на развлечения. Главное, рабочее место очищено от мусора…
Оглянулся. Лихобаб яростно что-то орал, приложив к уху рацию, — и десятка два его ребят, подкативших со второй волной брони, кинулись к ближайшим домам, рассыпаясь цепочкой, пригибаясь — правда, новых выстрелов так и не последовало. Вряд ли кого-то сцапают, подумал Мазур. Отсюда видно, что все окна закрыты, окна чердачных будочек, правда, распахнуты настежь — но ведь успеют смыться, твари…
Он успел заметить еще, что на их бэтээре, прямо позади пулеметной башенки, лежит здоровенный серый бордюрный камень, расколовшийся от удара пополам, но не свалившийся — ага, это и есть привет с моста…
А вот «альфовец» лежит неподвижно, и присевшие над ним на корточках двое сослуживцев ничего не пытаются делать — двухсотый, чтоб их черти взяли…
Потом думать стало совершенно некогда — толстые арматурины с хорошего размаха ударили по высоким, чисто вымытым стеклам, и они обрушились звенящими водопадами, открывая обширный вестибюль со стойкой вахтера, двумя уходящими вверх лестницами и какой-то мозаикой на стене, которую некогда было разглядывать. Грамотно проделано: разбили те окна, что вплотную примыкали к тыльной двери, так что противник будет только с левого фланга, а это облегчает задачу…
Практически одновременно прозвучала одна и та же команда, но в три голоса: Лаврик, Головацкий и Лихобаб:
— Пошли!
— Пошли!
— Пошли!
И они ворвались в вестибюль, перепрыгивая через торчавшие из нижней рамы острые обломки стекла. Развернулись цепью, тут же перестроившейся в клин, — сразу из трех дверей вывалила целая орава бандерлогов, а по лестнице, топоча, ссыпались другие. Оружия ни у кого не видно — разве что у кого явно неправедными путями раздобытая милицейская дубинка, у кого просто дрын. Только один, волосато-бородатого облика, бежал с двустволкой — но его первого приняли в восемь конечностей два морпеха, ружье вмиг упорхнуло далеко в сторону, а его владелец головой вперед полетел к входной двери. Такой был приказ — вырубанием не увлекаться, попросту вышибать их на улицу, где им наверняка добавят солдаты внутренних войск, которым после зачистки нужно было передать объект, — их первые грузовики как раз появились.
Привычно увернувшись от дрына, который ему с перекошенным тупым лицом пытался обрушить на голову бандерлог, Мазур ногой выбил оружие каменного века (успев отметить, что длинная палка толщиной в обхват большого и безымянного явно не на улице поднята, заранее смастрячена — тщательно, с мерным прилежанием отесана), добавил по организму, скрючившегося пополам противника ухватил за шиворот, наладил головой к двери и молодецким пинком по заднице отправил к ней.
75 
