Капец
55 
Все еще находясь в теле Бреннана, злодей наблюдал за этой парочкой с края лестницы, отсутствующе передвигая щетку взад и вперед. Его неугомонное воображение продолжало свою привычную работу, обдумывая новые замыслы, внося спешные поправки в уже готовый порядок ходов. Теперь, понял Призрак, ему нужно пошевеливаться. Сложности нарастали с ужасающей быстротой. Впрочем, смекалистый мастер убийств не унывал: ему нравились вызовы, бросаемые судьбой. Немало волшебников и героев уже были отправлены им на тот свет. Нынешняя задача не представляла собой непреодолимую трудность.
Даника… Кэддерли не видел ее больше пяти недель, и красота любимой вновь поразила его. Она вошла в комнату, закрыв за собой дверь, грациозно склонила голову набок. Светлые волосы танцевали на плече, а миндалевидные глаза, глубокие и темные, смотрели на него пытливо и понимающе.
Именно он был инициатором их разрыва. Именно он ушел – и от Даники, и от войны, и от Шилмисты. Кэддерли все еще сомневался в истинных причинах появления девушки в городе. Но, так или иначе, волшебник понял, что теперь его очередь говорить и все объяснять.
– Я не ожидал, что ты придешь, – сказал он, придвигаясь к письменному столу и мягким жестом закрывая Книгу Всеобщей Гармонии. Нервная усмешка сорвалась с его сухих губ. – Я думал, что получу приглашение в лес Шилмисты присутствовать свидетелем на свадьбе Элберета с Даникой.
– Я не заслужила такого, – обиженно сказала девушка, причем ее мелодичный голос оставался сухим и ровным.
Кэддерли беспомощно всплеснул руками.
– Зато я заслужил это! – признал он. В ответ Даника достала подарок Айвена и протянула волшебнику.
– Это дар дворфов, – объяснила она, когда Кэддерли взял тяжелые диски. – Они начали изготавливать их давным-давно в качестве подарка тому, кто спас Библиотеку Назиданий.
Кэддерли почувствовал смертоносную мощь оружия, и это одновременно ужаснуло и взволновало его.
– Все время оружие, – пробормотал он и кинул грозные диски на пол возле изголовья кровати, где они пронзили небольшой ворох одежды, прогрызли дерево и остановились лишь в нескольких дюймах от недавно заговоренного посоха. Кэддерли посмотрел на учиненный ими разгром и чуть не рассмеялся вслух, но подумал, что при Данике не подобает себя так вести.
– Ведь ты же любила эльфийского принца? – спросил он.
– Теперь он уже король, – напомнила Даника. Кэддерли обратил внимание на то, что она оставила его вопрос без ответа.
– Ты любила, то есть любишь Элберета, – снова сказал он, уже спокойнее.
– Так же, как ты, – ответила Даника. – Он мой хороший друг, один из самых необычных и уважаемых людей, с которыми мне доводилось сражаться бок о бок. Я могу отдать жизнь за короля Шилмисты – как, впрочем, и ты.
Ее слова не стали для Кэддерли откровением. В конце концов, несмотря на все свои страхи, он знал правду об отношениях между Элберетом и Даникой, знал, что ее любовь к эльфу, настоящая любовь, несопоставима с ее чувством к жрецу. Девушка и эльфийский король связаны общим делом, они воины. Если Кэддерли любил Данику (а он не сомневался в этом), то почему не мог заодно любить Элберета? Но оставался еще один не дающий покоя вопрос, связанный не только с девушкой.
– Да, ты отдала бы за него жизнь, – согласился волшебник со всей искренностью. – Я могу только мечтать о подобном мужестве.
Улыбка Даники вовсе не означала насмешку, но, тем не менее, он воспринял ее как упрек.
– Ведь я убежал оттуда, – напомнил молодой жрец.
– Когда нужда в тебе уже отпала, – ответила Даника. – Ни я, ни эльфы не забываем, что сделал ты в роще Силдрич Триа, как и твои поступки в разгар сражения. Тинтагель обязан тебе своей жизнью. Шилмиста отвоевана обратно людьми Элберета как раз благодаря тебе.
– Но ведь я бежал с поля боя, – заспорил Кэддерли. – Не сомневайся.
Следующий вопрос Даники, проникнутый детской наивностью и искренним беспокойством, сбил молодого человека с толку.
– Почему ты так сделал? – спросила она. При этих словах девушка сбросила дорожный плащ на маленький ночной столик и повернулась, чтобы сесть на кровать. Он отвернулся, глядя в окно, на озеро, еще сверкающее в убывающем свете дня. Кэддерли никогда раньше не задавал себе этот вопрос, не пытался докопаться до причин своего угнетенного состояния.
– Потому что… – сказал он через некоторое время и вновь замолчал, подбирая слова. Он услышал, как кровать скрипнула, и на мгновение испугался, что Даника подходит к нему: он не хотел, чтоб она видела, как болезненно скривилось его лицо. Кровать снова скрипнула, и волшебник понял, что гостья не встает, а лишь усаживается поудобнее. – Слишком много всего обрушилось на меня, – сказал он. – Сражение. Магия. Загадка бесплотного духа Дориген. Страх, что я поступил неправильно, не убив ее. Стоны умирающих, которые до сих пор звучат у меня в памяти. – Кэддерли смог сдержанно усмехнуться. – И то, как ты смотрела на Элберета.
55 
