— Выбирайся из спального мешка и давай вперед, — произнес кто-то громким шепотом.
Молния на входе в палатку слегка приоткрылась. Стоял день, а значит, мне не позволят выйти наружу. А мне очень-очень надо, иначе как я смогу… Я с трудом выбралась из мешка и, сидя, передвинулась к выходу:
— Послушайте! Вы здесь? Мне необходимо в туалет.
Раздался смех. Смеялись двое.
— Возьми судно. Да пошустрее. Я пришла в ужас:
— Но я не могу! Лежа с этим не справиться.
— Выставь ноги наружу.
Слава богу, они собираются вернуть мне ботинки! Я высунула ноги из палатки, и на них немедленно обрушился удар — били палкой или черенком лопаты. Они громко смеялись. Я закричала и тут же втянула ноги обратно.
— Сказано тебе — в горшок!
Очень непросто воспользоваться подкладным судном, если свободна только одна рука, а мышцы одеревенели и болят после вчерашнего перехода. Я вспомнила о том, что произошло накануне, и о пещере, но тогда все было иначе, не было такой нужды. А сейчас мною овладел страх перед запахом собственных экскрементов, перед неминуемым наказанием за какую-нибудь случайную, непреднамеренную ошибку. Хорошо хоть здесь много туалетной бумаги…
— Ну, ты закончила?
— Да.
— Выставь горшок наружу.
Я положила сверху на свою кучку чистую туалетную бумагу и выставила судно наружу, напряженно ожидая, что они снова начнут отпускать колкости, накажут меня. Некоторое время ничего не происходило, затем судно втолкнули обратно. Оно было вымыто и пахло дезинфицирующим средством.
Молния расстегнулась, в проеме возникла голова в черной лыжной шапочке, закрывающей лицо.
— Двигайся ближе. Опусти голову.
Я передвинулась вперед и опустила голову, замерев от ужаса. Кто-то вполз внутрь. Должно быть, он был некрупный: мне даже почти не пришлось посторониться. Новый маслянистый запах. Наверное, от волос. Он дотронулся до моего лица. Пальцы были маленькие, костлявые, с острыми жесткими ногтями. Лис. Он натянул мне на голову вонючую лыжную маску так, чтобы отверстие для глаз оказалось сзади, и подвернул снизу, освобождая рот. В нос попали длинные грубые волокна шерсти.
— Пожалуйста… пожалуйста, не закрывайте мне нос! Я задыхаюсь.
— Заткнись. — Он выполз из палатки.
— Двигайся вперед. — Уже другой голос. Я переместилась к входу. — Держи. Осторожно. Если прольешь, больше не получишь.
Он взял мою левую руку, соединенную цепью с лодыжкой, и вложил в нее жестяную чашку, сунув в правую ложку, а потом направил в еду.
— Это кофе с молоком и хлебом.
Я попыталась выловить хлеб, но это оказалось невозможно, и он был вынужден мне помогать. У него были большие теплые руки, и, когда он поднес ложку к моему рту, я ощутила приятный запах свежесрубленного дерева. Возможно, это он рубил сучья и ветки. Может быть, он лесоруб?
— Поторопись, у нас еще много дел.
Он быстро кормил меня теплыми размокшими кусочками хлеба — я едва успевала глотать. Неужели вот так, на бегу, мы кормим и детей, заставляя их быстро-быстро все съесть, потому что сами спешим — на работу, к телефону, в туалет? Мы считаем, что они начнут непрерывно, не делая пауз, глотать, а они протестуют: проливают, роняют еду, стучат ложкой. Я не протестовала. Есть не хотелось, зато по крайней мере эта еда легко глоталась. Я старалась от него не отставать. Он поднес миску мне ко рту, и я выпила остатки.
— Назад в палатку! И вытри рот. Можешь снять маску.
Молния опустилась. Я с удовольствием сняла маску и высморкалась. Потом прислушалась к тому, что делалось снаружи, к шепоту.
Молния вновь поднялась. По запаху я узнала Мясника и съежилась от страха.
— Подвинься, я должен кое-что достать.
Я отшатнулась от огромной черной лыжной маски. Он протиснулся мимо меня и из дальнего угла палатки извлек голубой полиэтиленовый пакет с запасами. Еще не совсем разогнувшись, он вдруг застыл. Когда я увидела, на что он смотрит, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Наверное, я заснула с куском хлеба в руке — верх спального мешка и пол были усеяны крошками. Черная голова повернулась ко мне, он отбросил пакет в сторону. Спрятаться было некуда. Я могла лишь заслонить лицо свободной рукой.
— Дрянь! Мерзкая грязная сука! — Каждое слово сопровождалось ударом по голове.
Он схватил меня за волосы и подтянул к себе. От него несло жиром и затхлым запахом крови. Я перестала дышать.