5 
– Оставь эти глупости! Его величество будет рад видеть тебя таким, как есть, и говорить с тобой, как тебе удобно. Он знаешь какой! Он… ну как твоя донья Эсперанса!
На стук никто не ответил – видимо, у кухарки что-то кипело и шкварчало, горничная трудилась где-то на верхних этажах, а очередного дворецкого в очередной же раз уволили. Из вежливости подождав с полминуты, Ольга толкнула незапертую дверь и вошла, поманив за собой Пако. В конце концов, она не к чужим людям пришла, можно и без доклада. Его величество не обидится.
Шеллар III действительно стоял у дальней полки, увлеченно черпая какую-то несомненно полезную информацию из потрепанной толстой книги. Ольга далее разглядела обложку – одинокая, похожая на минарет башня среди песчаных барханов.
– Здравствуйте, ваше величество! – радостно воскликнула Ольга, едва удерживаясь от того, чтобы броситься к нему с распростертыми объятиями – так она соскучилась. – Я приехала! Познакомьтесь…
Король медленно поднял склоненную над книгой голову и наконец удостоил гостью взглядом. Ольга в растерянности выпустила рукав Пако, коего намеревалась представить, и невольно умолкла. Что-то не то, не мог король так реагировать на возвращение пропавших друзей! Обрадоваться, удивиться, в конце концов – рассердиться на бестолковых и безответственных подданных, но не это!
Она никогда не видела короля таким – с окаменевшим лицом, словно он стиснул зубы покрепче и застыл в таком виде, и с пустым, ничего не выражающим взглядом. То есть не то чтобы его величество производил впечатление нетрезвого или больного на голову – он вполне разумно смотрел на Ольгу и, несомненно, ее видел, но взгляд его именно что не выражал ничего.
– Ну надо же, кто удостоил нас своим визитом! – насмешливо произнес неприятный гортанный голос откуда-то из-под потолка.
Ольга подняла глаза. На стремянке, у самой верхней полки, сидел недобитый птеродактиль и с издевкой пялился на нее своими разноцветными глазами.
– Здравствуйте… – растерянно произнес так ничего и не понявший Пако.
Король не шелохнулся.
Демон расправил крылья и упруго приземлился на мягкий пушистый ковер в полушаге от Ольги.
– Я подозревал, – все так же насмешливо продолжил он, крепко и больно сцапав ее за локоть, – что тролль, который попытается тебя съесть, либо подавится, либо отравится.
– Чтоб ты сам подавился и отравился! – выпалила Ольга, безуспешно пытаясь вырваться. – Пусти, гад!
Гад ухмыльнулся, оскалив уродливые акульи зубы.
– Думаю, есть тебя будет излишеством. Трупы у нас тоже в дело идут.
– Эй, а ну пусти ее! – Пако наконец опомнился и сообразил, что дорогую подругу вроде бы обижают. Гигантская туша, способная сшибить и затоптать лошадь, рванулась вперед, огромная лапища потянулась к обидчику…
Демон быстро вскинул руку, выкрикнул пару коротких слов и отступил на шаг.
Дикий рев огласил библиотеку. Могучий тролль упал как подрубленный и покатился по полу, не прекращая реветь и молотя лапами по охваченной пламенем голове.
Харган, продолжая ухмыляться и одной рукой удерживать Ольгу, повторил заклинание, на этот раз направив на грудь.
– Аккуратнее, господин наместник, – невозмутимо произнес неподвижный король. – В этой комнате полным-полно сухой бумаги. Да и ковер…
Ольга с воплем попыталась дотянуться пальцами до этих наглых, злобных, разноцветных глаз – если не выцарапать их, то хотя бы отвлечь убийцу от его жертвы, но демон оказался и сильнее, и проворнее.
– Не мешай! – повелительно бросил он и одним движением отшвырнул Ольгу от себя.
Она врезалась затылком в мраморную каминную полку и проснулась.
Затылок действительно болел, но совсем по другой причине. Ящик с реквизитом – не лучшая замена подушке…
Мальчишка принялся за дело с нормальным для юных мстителей энтузиазмом и невероятной для эльфа тщательностью. Два дня он сидел перед зеркалом, обложившись своими антикварными фолиантами, и пытался, по его собственным словам, «выплести правильную нить». Выглядело это довольно однообразно. Сначала недоученный волшебник внимательно что-то читал в течение десяти минут, затем несколько секунд водил руками перед зеркалом, после чего резко от него отшатывался, вполголоса ругался, и весь цикл повторялся сначала. Периодически огорчение от неудач сопровождалось ритуальным вздыбливанием прически, отчего к вечеру голова парнишки начинала походить на гнездовье полосатиков. Со стороны его монотонно повторяющиеся манипуляции с книгами и зеркалом производили впечатление тихого помешательства. Причем это не было Витькиным субъективным мнением – заглянувший на третий день за новостями убас Кетмень, понаблюдав за тружеником, с подозрением спросил:
5 
