Капец
54 
О небо, это просто невозможно, невыносимо… Она внезапно поняла, что ее бедра сами собой поднимаются к его рту, что его руки скользнули под ее ягодицы, удерживая Джинни на месте.
— Очень мило, Джинни, — повторил Алек, и это теплое дыхание снова окунуло ее в приятное забвение. — Ты так сладка на вкус, так восхитительна, какой только может быть настоящая женщина.
Джинни не знала, что делать. Она почувствовала, что сдается. Будь Джинни полностью честна с собой, она бы уже давно сдалась, несколько минут, несколько дней назад, в то мгновение, когда впервые увидела его. Наслаждение накатывало на нее волнами, нарастая и стихая, омывая Джинни все с большей силой, именно в том месте, где его рот изучал ее, ласкал, втягивал в себя. Джинни знала, что сейчас влажна и почти раскалена и, не будь она настолько полна предвкушением того неведомого, что должно случиться, того ошеломительного, за познание которого она может отдать и сделать все, вплоть до убийства, приказала бы ему немедленно остановиться. Но вместо этого Джинни застонала. Снова застонала, выгибая спину. Ноги задрожали и мгновенно застыли.
— Вот так, Джинни, — пробормотал он, не прекращая гладить ее. — Расслабься немного, освободись. Вот так. Какой великолепный вкус… Я чувствую, как твои ноги напрягаются, сжимаются… Еще мгновение… а вот, как тебе это нравится?
Его палец снова скользнул в нее, до самого предела. Этого оказалось более чем достаточно.
Голова Джинни откинулась на подушку. Она вскрикнула, прерывисто, хрипло, не в силах сдержаться. Бедра свело судорогой, и она почувствовала первый спазм, такой неожиданной силы, что испугалась: нет, это пережить невозможно! Но почему-то Джинни было все равно. Она хотела лишь одного — чтобы эти слепящие конвульсии продолжались и продолжались… совсем как ее крики.
Алек пытался остаться равнодушным. Он взял ее. Она принадлежит ему и покоряется его воле, его силе. Он знал, что девушка будет помнить эту ночь до самого смертного часа, помнить, что именно он подарил ей небывалое наслаждение. Правда, и он не сомневался, что будет помнить ее лицо, пока не закроет глаза навеки. Но это не имело значения. Она принадлежит ему, и теперь он жаждал, больше всего на свете жаждал войти в нее, сейчас, в это мгновение вонзиться в нее и чувствовать, как она затягивает его в себя, все глубже и глубже, пока он не заполнит ее до конца, совсем, до отказа, хотел излить в нее свое семя.
Алек дышал прерывисто, тяжело, сквозь зубы, все чаще и чаще, по мере того как спазмы ее наслаждения постепенно затихали. Потом осторожно отнял руку, замедлил движения языка. Наконец, почувствовав, что Джинни постепенно успокоилась, он поднял голову и взглянул ей в лицо.
Джинни немигающе смотрела на него. Не произносила ни слова, только смотрела. Она выглядела совершенно ошеломленной, потрясенной, почти потерявшей разум. Алек усмехнулся, хотя и с большим трудом, — в минуту, когда он больше всего хотел быть настоящим соблазнителем и вонзиться в женщину, которой только что дал огненное наслаждение, было не до улыбок. Мистер Юджин, думаю, я только что приобрел себе новую рабыню, готовую на все во имя плотских наслаждений.
Он хотел бы быть дерзким и небрежным, равнодушным к ее переживаниям, но почему-то понимал, что это не в его силах.
— С тобой все в порядке, милая? — спросил он неожиданно для себя.
Она долго смотрела на него, пока наконец не выдохнула:
— Не знаю. С этой минуты ничего и никак не может быть в порядке. Просто не знаю.
— Только дыши медленно, очень медленно. Вот так. Твои груди уже не напрягаются так сильно. И сердце бьется не так быстро. Я это чувствую.
Он поднял руку с ее груди:
— Лучше?
— Не понимаю, — призналась Джинни, и глаза у нее при этом были такие большие и недоумевающие.
— Женское наслаждение, Джинни. Ты испытала первый в жизни экстаз. Вот и все. Это незабываемый урок.
— Я не понимаю насчет вас. Я видела, как рука Лоры скользила вниз по вашему животу и касалась… и вы все росли, и становились больше, и…
Чресла Алека свело нестерпимой болью. Он тряхнул головой, пытаясь прийти в себя.
— Ты по-прежнему девственница. Не волнуйся. Тот мистический мужчина, который женится на тебе, не будет разочарован. Он со слезами радостной благодарности прорвется сквозь твою девственность, лично я в этом не сомневаюсь…
— Нет.
— Что именно — нет?
— Ни один мужчина никогда не сделает этого.
54 
