179 
Из леса вереницей вышли тигрерос, окинули их любопытными взглядами и, повинуясь жесту капитана, направились к палатке.
– У нас будет время кое-что обговорить, – сказал капитан. – Нужно за вами все как следует подчистить, чтобы ни у кого потом не возникало ненужных вопросов. Благо на герильеро можно свалить если не все, то очень многое... извините, я вас ненадолго оставлю.
Он поднялся, взял за локоток Ольгу, и оба отошли метров на пятьдесят, так что невозможно было расслышать, о чем они там говорят. Между деревьями показались новые солдаты, двое несли акваланги и черные гидрокостюмы. Вышколенно не обращая внимания на Мазура с Кацубой, они под командой энергичного сержанта стали разоблачаться. Сержант, подойдя, махнул двумя пальцами у козырька пятнистого кепи и вежливо осведомился:
– Простите, сеньор коммодор, можно спросить, куда вы дели... сеньоров из палатки?
Мазур молча показал на воду в нужном месте. Кивнув, сержант вернулся к аквалангистам и принялся им что-то растолковывать. Кацуба, не вставая, нагнулся, поднял бутылку виски и глотнул из горлышка.
– Дай хлебнуть, – хмуро сказал Мазур.
Все внутри бунтовало. Ситуация была дикая, противоестественная – никогда в жизни, настигнутый погоней, он не оказывался в столь мирной обстановке. Если его когда-то и преследовали, то всегда исключительно ради того, чтобы убить или, в крайнем случае, взять живым для допроса, который хуже смерти. Нынешнее положение было насквозь непривычно. Кацуба, надо полагать, испытывал те же чувства. Их игры всегда проходили по одним и тем же правилам, не менявшимся исстари. Никто и подумать не мог, что начнутся д р у г и е игры, что будет Тилькара...
– Как думаешь, не врет насчет драгун? – спросил Кацуба.
– Что, жаждешь триумфа?
– Интересно просто. В жизни со мной не случалось...
– Случится, – сказал Мазур. – Они ж обязательно стрескают Чунчо без хлеба и кетчупа, вон как глазенки горят предвкушением доброй охоты... А вот нам после карнавала с ряжеными драгунами придется дома год отписываться. И это – последний из рассказов о Маугли... Верю, что мы доберемся домой благополучно, но вот не верю нисколечко, что Родина щедро напоит нас березовым соком: не вылететь бы без пенсии...
– За что это?
Мазур хмыкнул, показав на вертолеты вдали:
– За сотрудничество со спецслужбами страны пребывания...
– Брось, – сказал Кацуба без особой убежденности. – Времена все-таки не те.
– Времена всегда разные, а вот люди – те же самые...
Вернулся капитан Эчеверриа, вежливо сказал Мазуру:
– Прошу вас на два слова, коммодор...
Они отошли к деревьям. Поискав глазами Ольгу, Мазур увидел, что она стоит не так уж и далеко, сунув руки в карманы куртки, выпрямившись, неотрывно глядя, как входят в воду аквалангисты – неуклюже переступая, высоко задирая ноги в широких черных ластах, шлепая по мелководью. Поза девушки показалась ему напряженной. Он вопросительно оглянулся на капитана.
– Знаете, – вполголоса сказал Эчеверриа, – мы с сеньоритой Карреас довольно давно работаем вместе. У меня есть и личные причины озаботиться ее судьбой...
– Я знаю, – осторожно сказал Мазур. – Она мне говорила.
– Я тогда был очень молод и очень глуп... а быть может, и нет. Тогда просто невозможно было предсказать, что она станет... Вы знаете, она всерьез намеревается стать первой в Латинской Америке женщиной, которая возглавит секретную службу.
– Не удивлюсь, если это когда-нибудь случится...
– Я тоже. Не беспокойтесь, коммодор. Прошлое... перегорело. И мне сейчас не о чем жалеть. Вовремя понял, что я – не ее половинка. Ей нужен человек, в котором идеально сочетался бы и властелин, и покоренный женщиной мужчина. Это вовсе не столь уж фантастическое, как может кому-то показаться, сочетание. На мой взгляд, оно как раз вам и свойственно. Короче говоря, есть вещи, о которых даже в конце двадцатого века, при всей эмансипации молодая женщина из общества не может говорить с мужчиной. Пришлось на правах д р у г а взять эту миссию на себя. – Он усмехнулся. – Правда, у меня нет красного платка, это у нас обычай...
– Я знаю, – тусклым голосом сказал Мазур. – Всадники на конях с красными лентами в гривах скачут к дому девушки и кричат: «Фуэго!»
– Вот именно. Я готов подойти к ней и сказать: «Фуэго!»
Настал момент, когда недомолвок не осталось, глупо было думать, что он не настанет... Глядя в землю, Мазур вовсе уж севшим голосом произнес:
179 
