Капец
42 
«Что же это за господин?»
Глеб поднялся с кресла, извлек из внутреннего кармана пальто электронную записную книжку.
«Сейчас посмотрим, что здесь любопытного».
Глеб, щелкая клавишами, стал просматривать информацию, которая появлялась на маленьком жидкокристаллическом экране.
«Хорошая вещица, – подумал Глеб, – этакий компьютер-лилипут. Но как много всего в нем вмещается!»
Шли номера телефонов, котировки валют, цены на нефть, какие-то цифры без пояснений, адреса, фамилии, напротив которых снова шли колонки цифр.
."Долги, наверное? Или, может быть, суммы сделок, – предположил Глеб и закрыл книжку. – Ничего, у меня еще будет время разгадать все головоломки в этой книжке. Если уж она попала ко мне в руки, значит, так было угодно судьбе. Хотя я не фаталист. И заодно, может быть, удастся разобраться, что кроется за визитом в банк русского клиента. А пока надо позвонить Ирине".
Глеб подвинул к себе телефон и, быстро набрав номер палаты, где лежала Быстрицкая, приложил трубку к уху.
– Алло, алло, – послышался голос Ирины.
– Здравствуй, родная.
– Как ты? Где ты? Я уже начала беспокоиться, ты не звонишь и не звонишь. Я не выдержала, сама позвонила в отель.
– Я тут немного замотался – случились непредвиденные обстоятельства…
Ирина испуганно спросила:
– Надеюсь, ничего страшного?
– Нет, конечно. Приеду – расскажу.
– А когда ты приедешь?
– Через полчаса буду у тебя.
– Хорошо, приезжай, я буду ждать. Анализы у меня уже взяли.
– Когда подготовят результаты?
– Доктор Хинкель сказал – завтра, в полдень;
– Ну и прекрасно.
– Знаешь, дорогой, я очень волнуюсь.
– Не стоит волноваться, я же с тобой.
– Со мной? – рассмеялась Ирина. – Разве что стоишь за спиной, и я тебя не вижу.
Глеб тоже рассмеялся.
– Потерпи немного и ты меня увидишь.
– Глеб, хотя бы ты не теряй головы. Двое безголовых русских за границей – это слишком… Приезжай скорей!
Сиверов выключил телевизор, накинул пальто и в кабине лифта спустился со своего четвертого этажа вниз. В холле у телевизора по-прежнему толпились постояльцы и служащие отеля. Они продолжали горячо обсуждать то, что увидели в телерепортаже. Не каждый же день грабят банки, да еще с захватом заложников!
Глеб прошел мимо. Сдавая портье ключ от номера, сказал:
– Если меня кто-то будет искать, я вернусь часа через два.
Портье заученно улыбнулся.
– Хорошо, господин Каминский.
* * *
В просторную светлую палату Ирины Глеб вошел с ярким букетом цветов, таким громадным, что он едва умещался в руках. Ирина сидела в кресле. Она была обрадована и вместе с тем смущена таким роскошным подарком.
– Ну зачем? Зачем все это, Глеб? Я же не оперная певица на сцене.
– Я хочу, чтобы ты почувствовала праздник.
– Для меня праздник уже то, что ты пришел!
Глеб взял руку Ирины и поцеловал кончики прохладных пальцев.
– С цветами, дорогая, тебе хуже не будет.
Цветы распространяли по всей палате нежный, волнующий аромат.
– Как вкусно они пахнут! – сказал Глеб.
– Вкусно может пахнуть только еда. А они пахнут… – Ирина щелкнула пальцами, подбирая слово, каким можно охарактеризовать запах цветов.
– Красиво? – подсказал Сиверов.
– Нет.
– Мило?
– Нет.
– Они пахнут так, как должны пахнуть цветы – свежестью и живой природой. Все просто, дорогая.
– Нет, для меня они пахнут по-особенному.
– А знаешь почему?
Ирина лукаво улыбнулась.
– Сейчас ты скажешь – потому, что это ты принес их для меня.
– Не угадала. В палате очень чистый воздух, и все, что попадает сюда, сразу же приобретает свой запах.
Вернее, запах становится явственным.
– Слишком заумно. Но большое тебе спасибо за заботу.
– Не вставай, сиди, – сказал Глеб, когда Ирина привстала с кресла.
– Я не хочу чувствовать себя больной.
– А ты и не больная, тебе просто нужен покой.
– Согласна.
Сиверов осторожно поинтересовался:
– Насчет операции ты уже говорила?
– Если результаты анализов будут хорошими, то через два дня мне сделают операцию. И тогда наш малыш – в полной безопасности.
– Дай-то Бог!
– Глеб, ты так беззаботен. Глядя на тебя, можно подумать, что мы не в клинике, а в санатории. Даже обидно…
– Я просто держу тревогу в себе. А ты, дорогая, можешь расслабиться.
– Тогда страх проявится на моем лице.
42 
