Капец
48 
Ребятишки — Пряслины как раз ужинали — пулей вылетели из-за стола.
— Привет от пинежских чухарей![5] — бодро сказал Егорша, входя в избу. Постоял под порогом, цыкнул слюной и вдруг со всего маха бросил на середку избы глухаря.
Анна ахнула:
— Что ты, Егорша! Ты бы хоть старика своего накормил.
— Хватит и старику. Пинежские леса, между протчим, большие.
— Это ты сам застрелил? — спросила Лизка, переводя удивленный взгляд с краснобровой птицы на Егоршу.
— А то дядя… У меня и сам неплохо теперь стреляет. Втянул я его в это дело на свою беду. Бывало, всю дорогу храпит, а теперь только и зыркает по сторонам. С громом ездим.
С улицы раздался гудок. Егорша подошел к окошку, погрозил кулаком ребятам, облепившим машину. Затем, подсаживаясь к Михаилу, покровительственно сказал:
— Ну что, коля, — это на Егоршином языке означало: кореш, приятель, — все в разрезе колхозного сектора думаем?
— А иди ты… — выругался Михаил.
Егорша захохотал.
— Между протчим, гостя иначе встречают. Ладно уж, знаю, что у тебя ни хрена нету. — И вытащил из кармана поллитровку.
— Ох, Егорша, Егорша, — вздохнула Анна, — сопьешься ты на этой работе.
— А сельсовет-то мне на что даден? — Егорша грязным, промасленным пальцем постукал себя по лбу. — В этом чемодане, между протчим, не все опилки.
Он подмигнул Михаилу, ловким ударом разрядил бутылку.
— Вот что, братиша, — сказал Егорша и вдруг принял серьезный вид. — Давай выпьем за нового бригадира.
— За какого бригадира?
— А есть такой дуролом в Пекашине. Бревно лежачее.
— Давай ты без загадок…
— Патрет не ясный? Автобиография требуется? Могу. Год рождения одна тысяча девятьсот двадцать восемь, русский, семейное положение…
— Чего?
— А, узнаешь?
— С кем это ты надумал?
— Хо, с кем… Сообрази! Мы теперь кое-что значим. Я тут как-то подсчитал. Знаешь, сколько я в этом месяце заседал с Подрезовым? А больше всех членов бюро райкома. Не веришь?
— Верим, верим, — ответила за брата Лизка. — Дальше-то что?
Егорша опрокинул в рот стопку, поморщился, сплюнул.
— В общем, так, коля: завтра принимаешь бригаду.
— Мама, мама, — весело рассмеялась Лизка. — Чуешь, что тот наворачивает? Нашего Михаила на бригаду ставит.
— Чую, — отозвалась Анна от печи. — А председателя-то, Егорша, менять не будешь?
— Верно, мама, — поддакнула Лизка и опять рассмеялась: — Уж коли ты такой большой начальник, то председателя-то в первую очередь менять надо. Слыхал, что люди говорят? Все Анфису Петровну вспоминают.
— Да, не мешало бы, — с ухмылкой протянул Михаил.
Егорша петухом вскинул голову, встал:
— Поехали! Я тебе докажу, что земля имеет форму чемодана.
— Не выдумывай — строго прикрикнула на него Лизка. — Я-то ведь знаю, какие у тебя чемоданы на уме. Опять рюмки собирать по деревне.
Михаил заколебался. На вечер у него была работа: он еще утром договоримся с Ильёй Нетесовым, что после обеда приедет в кузницу подтягиват — болты и гайки у жатки (сушь, камень на поле — жатка скачет, как худая телега). Но, с другой стороны, когда еще заявится в деревню Егорша? А ведь у него, если честно говорить, только и веселья, когда приезжает Егорша. И потом — какого дьявола! — имеет он право хоть один-то вечер за всю страду побездельничать? Почему у Егорши могут быть выходные, а у него нет?
По улице только что прогнали колхозное стадо, и густая пыль стояла на дороге.
Егорша, спускаясь с крыльца, пронзительно свистнул — два пальца в рот. Ребятня — со всего околотка сбежалась к машине, — сыпанула по сторонам.
— Ну, как поедем? С ветерком? — спросил Егорша. — У меня сам другой езды не признает.
— Можно, — сказал Михаил, плюхаясь на переднее сиденье рядом с ним.
«Газик» развернулся, взвыл, но тут на дороге показалась Уля-почтальонша.
— Егорша, Егорша! — замахала она обеими руками.
— Ну, чего тебе? — заорал Егорша, высовываясь из-за дверцы.
— Из райкома звонили. Срочно велено ехать. Чтобы сейчас же.
— Да, — присвистнул Егорша, — вот наша шоферская жизнь! Это не иначе Подрезов на охоту надумал. Без меня не поедет. — Он сказал это не без гордости.
Михаил вылез из машины. Ну и хорошо, что так все кончилось. По крайней мере он хоть Илью Нетесова не подведет. И он, не оглядываясь, пошагал в кузницу.
48 
