10 
– Я могу доехать сама.
– Анна. – Лючио положил руки ей на плечи. – Я не буду посвящать ни Джинни, ни Сэмми в то, что происходит между нами.
– Весьма благородно с твоей стороны, – произнесла она с усмешкой, освобождаясь от его рук.
– Значит, поплакав немножко, ты снова решила фыркать на меня и огрызаться?
– Я бы с радостью выцарапала твои проклятые глаза, – выдавила она сквозь зубы. – Я ненавижу тебя.
– Меня не интересуют твои чувства ко мне, – холодно ответил он. – Когда наша связь закончится, ты наверняка будешь ненавидеть меня еще сильнее.
– Как ты можешь? Как можешь спокойно говорить о том, что является не чем иным, как эксплуатацией?
– Я не эксплуатирую тебя, а помогаю тебе.
– В своих корыстных интересах!
Его глаза послали ей предупреждение.
– Я не потерплю оскорблений! Лучше остановись, пока я сочувствую тебе. Учти, я не всегда буду таким милосердным.
Анна в ярости отпрянула от него.
– Когда я должна… приступить к обязанностям? – спросила она, стараясь вложить в эти слова как можно больше отвращения.
– Даю тебе два дня на сборы. Я пришлю за вами машину во вторник.
Всю дорогу до дома Анна сидела в грустном молчании. Высокий хмурый человек за рулем машины ни разу не взглянул в ее сторону.
Она показала ему кратчайший путь, и он свернул к ее жалкому жилищу.
– Спасибо, что подвез меня до дома, – пробормотала она, собираясь выйти из машины.
– Подожди. – Лючио взял ее за руку, удерживая.
Она опустила взгляд на его пальцы, стальным браслетом охватившие ее запястье, потом снова заглянула в бездонные темные глаза.
– Разве ты не собираешься познакомить меня с твоим сыном? – с легкой усмешкой спросил он.
– Он, наверно, уже спит.
– Значит, ты разбудишь его!
– Я этого не сделаю!
– Мамочка! – позвал тоненький голосок с верхнего этажа. – Мамочка!
Анна выскочила из машины, не заметив даже, что Лючио отдернул свою руку, словно обжегшись.
– Привет, дорогой!
– Кто это там? – спросил ее улыбающийся сынишка.
– Скажи, что я – его дядя, – произнес Лючио за ее спиной.
Анна резко повернулась к нему.
– Не могу!
Его лицо приняло жесткое выражение.
– Почему?
Анна отвела взгляд.
– Потому что я сказала Джинни, что Сэмми – твой сын.
– Dio!
– Мне казалось, что так будет лучше.
– Значит, ты даже своей родной сестре не призналась, что сделала?
Она закусила губу и отвернулась.
– Обсудим это позже. – Лючио снова взял ее за руку.
Когда Анна и Лючио вошли в квартиру, ошеломленное выражение лица Джинни было красноречивее всяких слов. Пальцы ее замелькали с молниеносной быстротой.
– Все в порядке, – успокоила сестру Анна, показывая это на пальцах и одновременно произнося вслух. – Мы с Лючио снова встречаемся.
Улыбка озарила лицо Джинни, и она громко произнесла:
– Правда?
– Да, Джинни, – подтвердил Лючио. – Это правда. Мы возобновили наши отношения. Все… недоразумения улажены.
– Я так рада за вас! – Джинни в восторге прижала руки к щекам.
Анна поспешно остановила ее:
– Не слишком радуйся, Джинни. Мы пока не собираемся пожениться… Он хочет, чтобы мы все жили с ним.
Продолжая улыбаться, Джинни показала на пальцах:
– Разве это имеет значение? Главное, что вы снова вместе. Наконец Сэмми обретет отца.
Какое хитросплетение лжи, подумала Анна. Она не могла предположить, что когда-нибудь снова увидит Лючио, поэтому решила сказать сестре, что он – отец ее сына. То, что она в положении, Анна поняла только на третьем месяце беременности, видя причину нарушения цикла в своих переживаниях по поводу разрыва с Лючио и мучительном чувстве вины за то, что она сломала жизнь себе и ему.
– Похоже, мне придется научиться языку жестов, а то вы начнете секретничать друг с другом прямо у меня на глазах, – протянул Лючио.
Сэмми, неожиданно ворвавшись в комнату, остановился как вкопанный перед высоким мужчиной, стоявшим рядом с его матерью.
– Вы кто? – спросил он.
Лючио присел на корточки и взял его за руку.
– Я твой папа.
– Правда? – Темно-карие глаза Сэмми округлились.
– Чистая правда, – ответил Лючио, беря малыша на руки.
У Анны сжалось сердце. Никто и никогда не догадался бы, что они не отец с сыном. Те же черные, как вороново крыло, волосы и шоколадные глаза. Те же упрямые подбородки, те же решительные рты.
– Я услышал, что ты не совсем здоров, – сказал Лючио. – Вот я и приехал, и теперь тебе станет лучше.
10 
