18 
Юрий небрежно подтолкнул ее к местам, оставшимся у самых дверей. Отдав дочь специально приглашенной для этой цели няне, Саша скромно уселась с краю. Сосед немедля пошутил:
– Не садитесь на угол, замуж не выйдете!
На что Юрий ответил:
– Ну что ты! Сейчас всем уже известно, что чем острее, тем быстрее.
Гость, а это был его двоюродный брат Костя, насмешливо поинтересовался:
– И что, ты только за?
Юрий с готовностью кивнул:
– Да с удовольствием! Еще и приплачу, чтобы взяли.
Константин с сочувствием посмотрел на Сашу, сочтя это дурной шуткой, но она, зная, что здесь каждое слово – правда, в пику мучителю мило улыбнулась и подтвердила:
– Конечно! Вот мне и приходится подыскивать хорошего жениха! У вас случайно никого подходящего на примете нет?
Она задорно взглянула в глаза соседу, смутив его. Он промямлил:
– Ну, если бы я не был женат…
Тут недовольно вмешался почему-то возмутившийся Юрий:
– Ну, хватит у порядочных женщин мужей отбивать! Тоже мне, женщина-вамп!
Саша с горечью посмотрела на мужа. Умеет же он выставлять ее в неприглядном виде! Никого она отбивать не собирается, просто опять ему надо злость на ней сорвать.
Но, сделав вид, что всё в порядке, отпила из налитого бокала. Юрий, которому пить было нельзя, он же за рулем, проследил за ее движением и презрительно усмехнулся.
У нее молнией сверкнуло в голове: Ага! Он ее к тому же и алкоголичкой считает! Это ее разозлило, и она выпила весь бокал. Вино было приятным, с легкой кислинкой, но на голодный желудок подействовало не лучшим образом. Она начала весело хихикать и кокетничать то с соседом, то с собственным мужем, не обращая внимания на его всё мрачнеющее лицо.
Наталья Владимировна, сидевшая слева подле именинника на другом конце длинного стола, с опаской поглядывала на непривычно оживленную дочь. Она давно подозревала, что у той не всё так гладко, как казалось со стороны.
Хотя Саша и скрывала от нее подробности семейной жизни, но нарочито небрежное обращение с ней мужа о многом говорило. Если он позволяет себе такие вещи в присутствии посторонних, то что же между ними происходит наедине?
Засмотревшись на дочь, не расслышала обращение сидящего рядом с ней мужчины, Николая Ивановича, кажется. Он ей не очень понравился – его взгляд, казалось, раздевал, что уже было неприятно. К тому же он постоянно сыпал не очень приличными, хотя и забавными, шуточками. Спохватившись, посмотрела на него и спросила:
– Вы что-то сказали?
Он тихо засмеялся.
– Дражайшая Наталья Владимировна! Вы первая, кто не обращает на меня внимания. До сей поры мне удавалось завладеть расположением дам без особых хлопот. Кто там сидит? Ваша дочь, кажется? Вы чем-то обеспокоены?
Сообщать незнакомцу о своих подозрениях было бы странно, и она принужденно рассмеялась, симметрично распределяя по краям тарелки листики салата:
– Да что вы! Всё прекрасно! – и снова устремила внимательный взгляд на край стола, пытаясь внушить дочке мысль об осторожности.
Ему это не понравилось. Он завладел ее рукой, сжал пальцы и нежно сказал:
– Вам кто-нибудь говорил о том, что вы очень красивая женщина?
Наталья Владимировна, сделавшая всё, чтобы не бросаться в глаза и не конкурировать с хозяйкой, скривилась. Чтобы избавиться от назойливого кавалера, мрачно подтвердила:
– Много раз! И мне это не нравится!
Он с удивлением посмотрел на соседку. Таких экземпляров он еще не встречал.
– Вы что, мужененавистница? И чем же вам досадил один из моих предшественников, что вы всех мужчин стали стричь под одну гребенку?
Наталья Владимировна с трудом оторвалась от слишком громко засмеявшейся над чем-то дочери.
– Никто мне ничем не досадил. Вы ешьте лучше. Лариса Львовна, как всегда, готовит потрясающе.
Он кивнул головой и положил ей на тарелку кусочек чего-то воздушного.
– И вы тоже попробуйте это божественное суфле. Судя по вашим словам, вы голодны. А я, – тут он показательно похлопал себя по туго набитому животику, не могу больше проглотить ни кусочка. Сегодня, во всяком случае. Каждый раз, как я ухожу от Женьки, жалею, что нельзя остатки захватить с собой. Ларка считает это дурным тоном.
Наталью Владимировну несколько покоробил его фамильярный тон. Он призван был подчеркнуть его близость к хозяевам. Она раздраженно вздохнула. Каждый раз, когда она появлялась в этом богатом доме, она чувствовала себя самозванкой. И какой черт толкнул ее отправиться тогда к Евгению Георгиевичу? Жили бы сейчас с дочкой тихо-мирно, никому ничем не обязанные.
18 
