Капец
Не понимаю юмора в том, что ггерои оба- просто невменяемые, она- тупая, как пробка, но... 
102 
— Тебе больно? — шепнул Джек.
Грейс покачала головой:
— Нет. Мне это нравится.
Джек глухо застонал, рванулся вперед, и по телу Грейс прошла новая жаркая волна. Восхищенно выдохнув имя Джека, Грейс впилась пальцами в его плечи, ее захватил древний страстный ритм любви, теперь их тела двигались в унисон, сплетаясь и расплетаясь, вздымаясь и опадая, и вот…
Грейс вздрогнула и выгнулась дугой. У нее вырвался стон, почти крик. А когда она наконец пришла в себя и вновь обрела способность дышать, то не могла поверить, что все случившееся не сон. Неужели возможно пережить такое блаженство? Пережить не один раз?
И вдруг Джек резко отпрянул и со стоном перекатился на бок. Коснувшись его плеча, Грейс почувствовала, как содрогается его тело. Хриплый крик блаженства, сорвавшийся с его губ, отозвался в ее сердце.
Несколько мгновений Джек лежал неподвижно, пытаясь выровнять дыхание. Потом он повернулся, притянул Грейс к себе, обнял и, шепча ее имя, поцеловал в макушку.
— Грейс, Грейс, — повторял он, целуя ее.
Снова и снова… пока Грейс не провалилась в сон.
И даже во сне она слышала голос Джека. Ласковый голос, шепчущий ее имя.
Джек точно угадал мгновение, когда Грейс заснула. Вначале он не был уверен — она дышала так тихо, свободно раскинувшись на постели.
Но стоило ей уснуть, и Джек тотчас это почувствовал.
Он в последний раз поцеловал Грейс в висок и, вглядываясь в ее умиротворенное лицо, прошептал:
— Я женюсь на тебе, Грейс Эверсли. Кем бы я ни был, я ни за что не отпущу тебя.
Глава 19
Дорога в Батлерсбридж… Джек хорошо ее помнил. Деревья, птицы, яркая зелень травы, колышущейся под порывами ветра… Картины детства, давно забытые звуки… Ничто не изменилось, все осталось прежним. Знакомые пейзажи должны были нести покой и безмятежность.
Но ничего подобного Джек не испытывал.
Когда утром он открыл глаза, постель оказалась пуста. Грейс уже ускользнула к себе в комнату. Конечно, он был разочарован. Любовь и желание переполняли его, ему хотелось сжать Грейс в объятиях.
И все же Джек понимал, что она не могла поступить иначе. Женщине в этой жизни приходится куда труднее, чем мужчине, даже если женщина обеспечена и независима. Грейс должна была заботиться о своей репутации. Томас и Амелия никогда не осудили бы ее, но кто знает, как повел бы себя лорд Кроуленд, если бы Грейс обнаружили в постели Джека? А уж о герцогине и говорить нечего…
Она с великой охотой воспользовалась бы случаем разрушить жизнь Грейс.
Путешественники (ко всеобщему облегчению, без герцогини) встретились в обеденном зале гостиницы за завтраком. Джек знал: стоит ему увидеть Грейс, и все тотчас догадаются о его чувствах. Будет ли так всегда? — невольно задумался он. Будет ли он и годы спустя испытывать тот же ошеломляющий восторг при встрече с Грейс?
Это даже не желание, а много больше, признался себе Джек.
Это любовь.
Любовь с большой буквы «Л», любовь с завитушками и сердечками, с цветами и прочими финтифлюшками, включая ангелочков и… да-да, несносных маленьких купидонов, без которых никак не обойтись.
Любовь. Никакого сомнения. При виде Грейс Джека охватила радость. Он готов был поделиться своим счастьем со всеми. С незнакомцем, сидевшим позади него, и со знакомым, расположившимся напротив. Окружающий мир вдруг засиял яркими красками, и Джек мог легко читать в сердце каждого.
Это было поразительно. Невероятно. Грейс взглянула на него, и что-то неуловимо изменилось в нем. Он стал лучше.
Как Грейс могла подумать, что он позволит кому-то разучить их?
Этому не бывать. Он не допустит.
За завтраком Грейс не избегала его, они не раз обменивались взглядами и тайными улыбками, понятными лишь им двоим. Но у нее хватило благоразумия не уединяться с Джеком, и за все утро они не обмолвились и парой слов. Впрочем, едва ли им удалось бы побыть вдвоем, даже если бы Грейс забыла об осторожности. За столом Амелия взяла подругу под руку, да так и не выпустила.
Должно быть, бедняжка нуждается в поддержке, решил Джек. Обе дамы весь день провели в экипаже в обществе герцогини. Он бы, наверное, тоже цеплялся за руку товарища, если бы ему пришлось пройти через подобное испытание.
Джентльмены ехали верхом, наслаждаясь прекрасной погодой. Лорд Кроуленд пересел было в карету, когда путешественники остановились напоить лошадей, но уже через полчаса снова взгромоздился в седло, благоразумно решив, что утомительная тряска верхом — меньшее из зол.
102 
