Капец
70 
– Если ты потревожишь мою руку, я... – Договорить мне не удалось, поскольку Уайатт схватил меня в охапку и, опустившись в кресло, посадил к себе на колени.
– Ну вот, – пробормотал он, утыкаясь носом мне в шею. – Теперь владеем креслом на паях. Кстати, где пульт?
Слава Богу, он все еще был в моей перевязи. Там ему и надлежало оставаться. В правой руке я сжимала блокнот и ручку, одновременно изо всех сил пытаясь игнорировать манипуляции Уайатта с шеей. Пока можно было надеяться на относительную безопасность, ведь кухонный эпизод имел место совсем недавно. Что ни говори, а мужчине нужно некоторое время на восстановление сил...
– Пульт? Понятия не имею. Только что он был здесь, – с очень честным видом соврала я, оглядываясь по сторонам. – Может быть, упал или завалился за подушку?
Конечно, тут же начались поиски. Я соскользнула с коленей Уайатта, а он встал и проверил за подушкой. Потом посмотрел вокруг кресла. Даже перевернул его, чтобы убедиться, что пульт не провалился в недра. Наконец пронзил меня безжалостным взглядом.
– Блэр, где мой пульт?
Нельзя забывать, что этот человек служил в полиции и прекрасно знал все потайные места. Взгляд его неумолимо уперся в перевязь.
– Отдай, негодная воровка.
– Воровка? – Я начала отступать. – А мне почему-то казалось, что я всего лишь безвредная финтифлюшка.
– Никогда не говорил, что ты безвредна. – Уайатт шагнул ко мне. Я не выдержала и бросилась наутек.
Бегаю я здорово. Но во-первых, у Уайатта ноги длиннее, а во-вторых, сандалии – не самая удобная обувь. Так что погоня продолжалась недолго. Одной рукой он поймал меня, ослабевшую от смеха, а другой осторожно выудил из тайника пульт.
Разумеется, Уайатт хотел смотреть бейсбол. Я же в этом, признаюсь, не слишком сильна. Известно, что бейсбольные команды не привлекают группы поддержки, а потому мне не довелось узнать об игре ничего конкретного. Вот футбол и баскетбол – другое дело. В бейсбол же, по-моему, играют только снобы, а я не хочу иметь с ними ничего общего. Но в тот вечер мы сидели вдвоем в огромном кресле – Уайатт внимательно следил за ходом матча, а я уютно устроилась у него на коленях, вдумчиво работая над очередным списком. Каждый занимался своим делом. Лишь иногда, когда какой-нибудь пункт обвинения казался Уайатту особенно сомнительным, он недовольно ворчал.
Наконец перечень злоупотреблений иссяк, и мне стало скучно. Сколько же могут продолжаться эти глупые игры?
Меня сморила дремота. Широкое плечо оказалось рядом, сильная рука надежно поддерживала спину, так что я безмятежно свернулась калачиком и сладко заснула.
Проснулась я от того, что Уайатт нес меня по лестнице. Внизу было темно, так что скорее всего вечер уже перетек в ночь.
– Сегодня можно принять душ, – зевая, напомнила я, – и перевязать руку.
– Знаю. Сейчас все приготовлю, и пойдем в душ.
Уайатт достал бинт и стерильные тампоны, а потом долго и осторожно разрезал и разматывал толстую повязку, пока не добрался до тампона, приклеившегося к самим швам. Он действительно приклеился. Прилип. Я несколько раз легонько потянула, а потом решила довериться воде, чтобы она сделала свое дело.
Уайатт включил душ, чтобы вода согрелась, а потом раздел меня и разделся сам. Учитывая декларацию полного отсутствия секса (можно подумать, будто он собирался ее соблюдать), наверное, не стоило так дружно обнажаться. Однако мне это понравилось. И даже очень. Нравилось смотреть на обнаженного Уайатта. Нравилось, как он смотрел на меня, тоже обнаженную. Нравилось, как прикасался, словно не мог сдержаться, и нежно ласкал грудь, одновременно большим пальцем гладя соски. С тех пор как открылась страшная правда о моей шее, грудь не пользовалась особым вниманием. Однако можно смело сказать, что шея дарила наслаждение мне, а грудь – самому Уайатту. Он любил ее и не собирался скрывать своего пристрастия.
Мы вошли в душ и моментально оказались мокрыми и скользкими. Пришлось стоять очень близко, чтобы Уайатт смог снять с руки тампон, а потому мы прижались друт к другу животами и начали медленно покачиваться в чувственном водном танце. Вскоре обнаружилось, что прошло уже достаточно времени для восстановления мужской силы.
– Никакого секса! – быстро отреагировала я. Уайатт рассмеялся, словно восклицание ничего не значило, и принялся меня мыть. Да, восклицание действительно ничего не значило. Честное слово, я старалась. Старалась изо всех сил. Но только кто же знал, что он будет мыть меня именно так – нежно, аккуратно, не пропуская ни единого, самого укромного уголка?
70 
