Капец
113 
– Когда это случилось, подробности от меня, конечно, скрыли, – продолжал Тирни. – Но много лет спустя, когда я уже стал настолько взрослым, чтобы задавать такие вопросы, дедушка позволил мне прочесть, что писали газеты об этой аварии. Они с бабушкой потеряли дочь. Я остался сиротой. А неосторожный водитель грузовика вышел из передряги без единой царапины.
– Сколько тебе было лет?
– Когда это случилось? Восемь. Мама с отцом уехали на долгие выходные – отметить десятую годовщину своей свадьбы, а меня оставили у бабушки с дедушкой. – Тирни взял кочергу и помешал огонь. – После похорон, когда я понял, что это не дурной сон, что они и вправду умерли, я не захотел возвращаться в наш дом. Бабушка с дедушкой взяли меня домой, чтобы упаковать мои вещи, но я устроил истерику во дворе и наотрез отказался даже зайти в дом. Я просто не мог снова увидеть эти комнаты, зная, что мамы с папой там нет и никогда не будет.
– Ты их очень любил, – тихо сказала Лилли.
Тирни смущенно пожал плечами.
– Я был ребенком. Все, что они для меня делали, принимал как должное, но… Да, я любил их. Бабушку с дедушкой я тоже любил. Им, конечно, пришлось со мной нелегко, но они никогда не давали мне почувствовать, что я для них обуза. Честно говоря, я никогда не сомневался, что они меня любят.
– Ты так и не вернулся в свой дом?
– Нет.
Лилли положила подбородок на поднятые колени и задумчиво взглянула на его профиль.
– Ты и теперь никогда не бываешь дома. У тебя такая работа, что ты вечно в разъездах.
Он криво усмехнулся.
– Держу пари, для промывателей мозгов этот факт стал бы просто праздником души.
– Это был подсознательный выбор карьеры? Или сознательный?
– Моя жена думала, что сознательный.
– Жена?
– В прошедшем времени. Мы были женаты аж целых тринадцать месяцев.
– Когда это было?
– Давно. Я только-только получил право голосовать, ну и вступать в брак, конечно, тоже. Мне не следовало этого делать. Я не был готов остепениться и уж тем более не хотел ни перед кем отчитываться. Больше всего ей не нравилась во мне жажда к перемене мест, но это была не единственная претензия. Далеко не единственная. И все ее упреки были справедливы, – признал Тирни с горькой усмешкой.
Потеря родителей все еще сказывалась на нем, хотя он давно стал взрослым человеком. Эта утрата влияла на его решения, она разрушила его брак. Какие еще травмы, какие эмоциональные и психологические раны нанесла эта трагедия восьмилетнему Бену? Может быть, она изуродовала его душу? Он больше не закатывал истерик, но подавленный в душе гнев мог найти другую отдушину.
Неужели он – Синий?
Ленточка, наручники, непоследовательные и уклончивые ответы – от всего этого нельзя было просто отмахнуться. Если бы по радио передали, что его разыскивает полиция Клири, можно было предположить, что один из ее звонков к Датчу достиг цели. Но ФБР? Он чего-то недоговаривал. С какой стати им интересуется ФБР? Нет, он чего-то недоговаривал.
И все же, глядя на него, Лилли в тысячный раз спрашивала себя: разве он может быть похитителем и убийцей женщин? Нет, она почувствовала бы, по глазам распознала бы психопата. Да, в нем чувствовалась напряженность. Часто в его глазах вспыхивало раздражение или даже гнев. Но в них не горел огонечек фанатизма, не тлело безумие серийного убийцы.
Самым убедительным аргументом в его пользу было то, что он не причинил ей вреда. Наоборот, в этот день он рискнул своей жизнью, чтобы спасти жизнь ей. Это его голос – сорванный, хриплый от волнения и страха – вернул ее из небытия. А потом он часами, не обращая внимания на собственные неудобства, держал ее на руках, пока она спала, он прикасался к ней с такой нежностью и…
Ее мысли кристаллизовались вокруг внезапного озарения. Ласки, казавшиеся ей частью чудесного сна, вовсе не были сном. Словно подключившись к ее мыслям, Тирни повернул голову и устремил на нее пристальный взгляд своих синих глаз.
– Я думаю, нам пора в постель.
24
Дочь Бетси Кэлхаун мало что могла предложить агентам Бегли и Уайзу, помимо горячего чая и домашнего овсяного печенья с изюмом. Она объяснила, что ее муж уехал из города делать оптовые закупки для их магазина канцелярских принадлежностей на Главной улице. Она заплакала, рассказывая, как в последний раз видела свою мать.
113 
