75 
Судя по выражению лица, радости это моему другу не прибавляет. Но делать нечего, он соглашается.
А я все не унимаюсь:
– И вот еще что, Марв. Мы будем играть на Рождество в карты здесь, но только с одним условием.
– Каким?
– Ты принесешь Швейцару подарок.
Я не могу отказать себе в удовольствии воткнуть шпильку поглубже и даже провернуть ее в ране. Добившись от Марва уступки, нужно давить дальше, хотя результат уже превзошел все мои ожидания. Давненько я так не веселился!
– В общем, с тебя стейк – большой и сочный, заметь! И… – Ха-ха, старина Марв такого от меня не ожидал, это точно. – Ты должен будешь поцеловать мою псину. В морду!
Ричи щелкает пальцами:
– Отлично придумано!
Марв в шоке.
Он просто взбешен!
– Эд, это бесчестно! – взывает он к моей совести, но тщетно.
К тому же целоваться со Швейцаром все равно выгоднее, чем покупать индейку и заниматься готовкой. Так что Марв в конце концов соглашается.
– Ладно, уговорили. – И упирает в меня палец: – Но ты, Эд Кеннеди, натуральный извращенец.
– Премного благодарен за комплимент, дружище, – улыбаюсь я в ответ.
И понимаю, что – впервые за много лет! – радуюсь приближению рождественских праздников.
Я продолжаю наведываться на Глори-роуд в свободное от работы время. Да, живущая там семья еле сводит концы с концами, это понятно. Но что же требуется от меня? И вот однажды вечером, когда я, как всегда, стою на своем посту за кустами, ко мне выдвигается отец семейства. Он такой громадный, что может задушить меня одной левой. На лице у него явственно читается намерение так и поступить.
– Эй ты! – кричит он. – Ты там стоишь, а я все вижу! Очень хорошо тебя вижу!
Бежит он быстро, как носорог.
– Выходи из кустов быстро, ты, хитрое лицо!
Голос у него тихий и даже приятный – чувствуется, что парень не привык его повышать. Хотя с такими размерами ему и кричать-то не нужно – все разбегутся.
Но я не бегу. Стою на месте и успокаиваю себя: «Не волнуйся, Эд. Наверняка это часть задания».
Солнце садится за крышей дома, а мне приходится выйти из кустов. Я оказываюсь лицом к лицу с огромным, кудрявым, угрожающе выглядящим темнокожим мужчиной.
– Ты шпионишь за моими детьми?!
– Нет, сэр, – вскидываю я подбородок.
Нужно выглядеть уверенным в себе, честным малым.
«А в чем, собственно, дело? – поправляю я себя. – Где тут ложь?» Хм, нуда, это не ложь, а почти правда, ага…
– Так чего ты тут околачиваешься?
Остается врать, честно глядя в глаза, и надеяться, что парень поверит.
– Видите ли, сэр. Когда-то давно моя семья жила в этом доме…
«Отлично, – думаю я про себя. – Растешь над собой, Эд Кеннеди, врешь людям, не моргнув глазом».
– В общем, мы жили здесь давным-давно, много лет назад, – а потом переехали. И я время от времени сюда прихожу вспомнить детские годы и все такое.
«Господи, – молю я про себя, – сделай так, чтобы эта семья переехала сюда недавно».
– Папа мой недавно умер, и я прихожу, чтобы вспомнить, как мы с ним играли на лужайке. Я смотрю на вас, сэр, как вы своих детишек подкидываете и на плечи сажаете, и вспоминаю папу…
Лицо моего собеседника смягчается.
Ну и слава богу…
Человек подходит ко мне поближе. Солнце опускается на четвереньки у него за спиной.
– Дом старый, плохой, совсем развалюха, – машет он рукой в сторону своего жилища. – Но денег на другой пока нет…
– А мне кажется, нормальный дом, – улыбаюсь я в ответ.
Так мы беседуем еще некоторое время, а потом мой собеседник делает кое-что неожиданное. Он отступает на шаг, на мгновение задумывается и огорошивает меня предложением:
– Слушай, а может, зайдешь? На ужин! Мы будем рады.
Внутри меня все кричит: «Эд, откажись! Провалишь легенду!» Но я принимаю приглашение. Почему? Доставляя послание, нельзя искать легких путей.
И мы идем к крыльцу и заходим в дом. Прежде чем переступить порог, человек оборачивается и говорит:
– Меня зовут Луа. Луа Татупу.
– А меня – Эд Кеннеди, – отвечаю я, и мы пожимаем друг другу руки.
Точнее, огромная лапища Луа смыкается на моей ладони и не оставляет в ней ни одной целой кости.
– Мари? – зовет он. – Дети?
Луа оборачивается ко мне:
– Ну что, многое поменялось?
– А? – Тут я вспоминаю свою легенду. – Да нет, нет, все как прежде!
Тут из дверей вываливаются дети и начинают карабкаться по мне, как по дереву. Луа представляет меня жене и малышам. На ужин у них картофельное пюре с сосисками.
75 
